Глава первая.
Генезис рецепции творчества белорусской классики в Болгарии

1.1. ХРОНОЛОГИЯ ЗАРОЖДЕНИЯ И ЭВОЛЮЦИЯ ИНТЕРЕСА (ЛИТЕРАТУРЫ - ГЕНЕТИЧЕСКИ БЛИЗКОРОДСТВЕННЫЕ)

Роза Станкевич

web | Янка Купала...

Каждая литература имеет своих великих поэтов, которые обозначают целую эпоху в художественном развитии народа. Для болгарской литературы - Христо Ботев, Иван Вазов и Пейо Яворов; для русской - Александр Пушкин, Михаил Лермонтов и Александр Блок; для белорусской - Янка Купала, Якуб Колас и Максим Богданович.

Особенно важна роль белорусских классиков в развитии славянских литератур. Благодаря их творчеству - творчеству Янки Купалы, Якуба Коласа, Максима Богдановича, Максима Горецкого, Кузьмы Чорного - белорусская литература на равных правах вошла в семью славянских литератур начала ХХ века.

В своем духовном развитии белорусский народ прошел большой и сложный путь, прежде чем подняться к вершинам культуры и дать мировой литературе таких выдающихся художников слова, как Я. Купала, Я. Колас и М. Богданович.

Чтобы понять место и значение классиков новой белорусской литературы, нужно заглянуть в глубь истории. Славянские племена, объединившись в период раннего Средневековья в Древнерусское государство, создали богатую культуру, ставшую неисчерпаемым источником национальных культур трех славянских народов - русского, белорусского и украинского.

После распада Киевской Руси на территории восточнославянских земель образовались новые государства: на востоке - Московское, на западе - Великое Княжество Литовское. В этом многонациональном средневековом государстве предков современных белорусов, украинцев, литовцев официальным языком был старобелорусский и в течение трех столетий на нем создавались летописи, хроники, церковно-богослужебные книги, беллетристические произведения, памятники деловой письменности. В полном своде Литовской метрики насчитывается свыше 550 томов деловых документов ХIV-ХVII веков.

Литературная рецепция как явление международное, многогранное и многоаспектное, без которого невозможно изучение мирового литературного процесса, заключается не столько в собирании и описании фактов самих литературных связей, сколько в их истолковании.

Внимание исследователей акцентируется не только на проникновении, распространении и усвоении одной литературы, одного автора, одного произведения и т.д. в иноязычной среде. Огромная роль творческого общения одного народа с другим в движении национальной эстетической мысли к вершинным явлениям мировой литературы.

Как область сравнительного литературоведения литературная рецепция, приобщая широкий читательский круг к произведениям мировой литературы, стимулирует общенациональное литературное развитие - с одной стороны, а с другой - придает глобальный, международный характер мировому литературному процессу.

С чего обычно начинается литературная рецепция и в чем состоит ее механизм? Первоэлементом рецепции принято считать проникновение произведения одной литературы в другую национальную среду.

Проблема рецепции творчества классиков Беларуси в болгарской литературе неразрывно связана с вопросом его историко-хронологического проникновения в Болгарию: когда и почему возник интерес к белорусской литературе, как воспринималась и воспринимается она, какими средствами находит путь к сердцам болгарского читателя и вливается в русло общекультурного и общелитературного процесса?

Цель нашего исследования - рецепция творчества белорусских классиков в Болгарии. В связи с этим целесообразно будет проследить факты, раскрывающие историко-культурную близость двух славянских народов и их литературного взаимодействия, и особенно факты, свидетельствующие о нарастание интереса к творческому наследию Я. Купалы, Я. Коласа и М. Богдановича в Болгарии.

Белорусский и болгарский, как и все славянские народы, связаны между собой общностью исторических судеб, что в свою очередь обуславливает общность литературного развития. Наши народы связаны прочными узами кровного и языкового родства, а их дружба имеет глубокие исторические корни. Известно, что на территории современной Беларуси, в бассейне Припяти, жило племя дреговичей, в то же время и на территории Балканского полуострова было племя с таким же названием (Тихомиров 1969: 98).

На общность происхождения обоих народов обращали внимание известный болгарский историк, профессор Марин Дринов и белорусский ученый-славист, академик Ефим Карский, который в рецензии на книгу профессора С. Младенова "История на българския език" (1929 г.) пишет: "В свое время обратил мое внимание М. Г. Дринов: именно, что одно из основных племен, вошедших в состав белорусов, - дреговичи - должно быть родственным племени дреговичей, живущему в Солоне, где была родина Константина и Мефодия, положивших местное наречие в основу литературного древнеболгарского языка" (Карский 1962: 620).

Их точку зрения разделяет и основоположник русской болгаристики академик Державин в своем исследовании "Племенные и культурные связи болгарского и русского народов" (Державин 1944: 15, 16, 66).

Много общего и в культурном развитии белорусского и болгарского народов: они не раз помогали друг другу в борьбе за национальную независимость и самостоятельность в стремлении сохранить свои культурные и языковые традиции.

Еще во времена Киевской Руси (IX-ХШ вв.), когда в едином государстве объединились предки русского, украинского и белорусского народов, болгарский народ внес свой вклад в культурное и литературное развитие Древней Руси. "Болгарская литература, чей расцвет совпадает с царствованием Симеона (893 - 927 гг.), - писал Н. С. Державин, - дала русскому народу (т.е. народу Киевской Руси, в том числе и белорусскому. - С. Р.) письменность, необходимую для культурно-просветительских целей того времени" (Державин 1944: 56).

Колыбелью всеславянской письменности и культуры в IХ веке стала Болгария. Кирилл и Мефодий, создатели славянского алфавита, первые славянские писатели и переводчики, и их ученики положили начало литературной общности славян.

"Древняя болгарская литература, поэтому и сумела стать литературой не только болгар, но и болгарской литературой для всех славян (выделено мной - С. Р.) на юге и на востоке Европы, что она не была прикована лишь к своей, болгарской действительности... Болгарская по происхождению, она - общеславянская по своей широте и общеевропейская по воспринятым традициям", - размышляя о национальном своеобразии и европейском значении староболгарской литературы, пишет академик Дмитрий Сергеевич Лихачев (Лихачев 1970: 77).

Начало рецепции староболгарской литературы на северо-западных землях Древней Руси, составивших с ХIV века белорусские земли Великого Княжества Литовского, можно отнести, как считает А. И. Рогов, еще к десятому веку (Рогов 1978: 182-194). В библиотеке Супрасльского монастыря находилось немало выдающихся памятников болгарской средневековой литературы. Белорусы, как и все славяне, проявили особое уважение к литературным памятникам, связанным с именами и деятельностью славянских первоучителей Кирилла и Мефодия. Среди супрасльских рукописей находились такие сочинения Кирилла, как "Похвала трем строкам", "Толкование о кубке Соломона" и др. (Добрянский 1982а: 78).

В конце ХIV века, когда феодально-раздробленная Болгария попала под иго Османской империи, многие болгарские книжники были вынуждены покинуть свою родину и искать убежище в других славянских странах. Среди них были воспитанники Тырновской школы Киприан и Григорий Цамблак, которые долгое время жили и работали на территории Беларуси. О том, что в это время на территории белорусских земель широко были известны похвальные слова другого ученика первоучителей Климента Охридского, пишет Ф. Добрянский в своем "Описании рукописей Виленской Публичной библиотеки церковно-славянских и русских" (1982б: 106, 107, 112; 1982в: 120; 1982г: 102, 213, 258, 429).

Киприан с 1375 по 1389 гг. был митрополитом Великого Княжества Литовского и принимал участие в создании так называемой "Троицкой летописи", а Григорий Цамблак в Новогрудке (1415 г.) был провозглашен митрополитом Киевско-Литовским. Есть основание полагать, что Цамблак в конце своего правления, видимо в 1418 году, даже перенес церковную столицу своей митрополии из Киева в Вильно (Яцимирский 1904: 156, 182, 212).

Многие произведения известных белорусских просветителей - Франциска Скорины, Симона Будного, Василия Тяпинского, Симеона Полоцкого, Кирилла Туровского - были хорошо знакомы в Болгарии (Ангелов 1972: 42, 62, 82, 91. 92) . Не раз переписывалась на болгарский язык и "Грамматика словенска" Лаврентия Зизания, и "Грамматики" Мелентия Смотрицкого (Дылевский 1958: 461-473).

Это и есть начало рецепции белорусской литературы в Болгарии, в основе которой лежит общность происхождения и родственность языков, схожесть исторических судеб, что в свою очередь обуславливает общность литературного развития. Рецепция творчества классиков новой белорусской литературы является продолжением тех традиций на новом витке исторического развития двух славянских народов.

В то время, когда Кастусь Калиновский поднимает и организует белорусский, польский и литовский народы на борьбу с самодержавием, на борьбу за национальную и социальную свободу, в Болгарии начинает свою деятельность Апостол болгарской свободы Василь Левский. Девять лет он неустанно ходил по городам и деревням порабощенной родины, и словом и делом пробуждал надежду и веру в победу, в то, что "будет одно знамя, на котором напишем - Чистая и святая республика".

Белорусский поэт, переводчик и знаток болгарской литературы, культуры и истории, болгарист с мировым именем Нил Семенович Гилевич в стихотворении "Болгарскому брату" (Гілевіч 1965а: 61) пишет:

Вось мы з табой - нашчадкі шчаслівыя іх -
Рукі злучылі ў замок перад светам усім.
Брат мой!
Кроў Леўскaгa ў жылах пульсуе маіх,
Кроў Каліноўскага ў сэрцы стукоча тваім.

Героический образ болгарского народа-борца и мученика появляется на страницах европейских литератур, особенно большим сочувствием пользуются болгары среди славян (Георгиев 1969). Русские, польские, чешские писатели создают ряд произведений о борьбе братского народа. Белорусский поэт Дунин-Марцинкевич также не остается равнодушным к судьбе болгарских братьев. Герой его поэмы "Славяне ХIХ столетия" Кизрали (один из тех болгар, которые еще в детские годы были оторваны от родных и обучены в турецкой армии) идет в ряды борцов за свободу. В композиционную ткань эпического повествования поэт включает лирическое отступление "Песня о Дунае". Для него древняя река - поэтический символ славянского единства.

Радость за "маленькую Балгарыю", якая "мае па свойму пісаныя і друкаваныя кніжкі і газеты", чувствуется в предисловии к сборнику Францишка Богушевича "Дудка беларуская".

Янка Купала в 1912 году в своей поэме "Сон на кургане", разжигая в сердцах людей стремление к борьбе за народную правду, обращается к образу "слаўнага рыцара", который "прыплыве Дунаем з княжнай" ("приплывет Дунаем с княгиней") и народ "заахвоціць к лепшай славе і рабоце" ("зародит желание к лучшей жизни"). Нужно отметить, что в начале двадцатого века (когда Я. Купала писал свою поэму) в белорусском народе еще жили воспоминания о русско-турецкой войне. О войне, в которой приняли участие многие белорусы. О войне, которая там, за Дунаем, принесла "правду и свободу" братьям по крови и духу.

И по сей день, в белорусских деревнях сохранились песни "пра Дунай" и про "хлопцаў з Белай Русі". Песни, в которых поется о походе через Балканы, о героической осаде Плевена, о Шипке и о славной реке Дунай. Очевидно, поэтому образы "слаўнага рыцара" и "княжны", легендарных посланцев света и надежды, являются воплощением не только авторского идеала - национальной и социальной свободы, - но и своеобразным призывом к борьбе за свободу. В истории болгарского народно-освободительного движения есть немало примеров беззаветного служения Родине. Среди них - Райна княгиня, которая вышила на знамени повстанцев (1876 г.) заветные слова: "Свобода или смерть!" и стала живой легендой. Не исключено, что ее имя, ее подвиг - символ самопожертвования, символ "родолюбья" - были известны белорусскому поэту и послужили ему прообразом героини.

Янка Купала следует логике сложной образно-аллегорической поэтики. Его легендарные романтические образы-символы наряду с песней "Вольны Дунай", которую запевают все герои в конце поэмы, с одной стороны, тесно связаны с белорусским фольклором, а с другой - продолжают начатую еще Богушевичем и Дуниным-Марцинкевичем литературную традицию - обращение к истории болгарского народа.

Героическая борьба болгарского народа находила горячую поддержку всех славян. Среди белорусов, которые приняли непосредственное участие в русско-турецкой войне, них - один из прославленных генералов русской армии генерал Гурко, уроженец Беларуси, в исторических боях на Шипке прославился и старший унтер-офицер лейб-гвардии Преображенского полка Беларуси Б. К. Хруцкий. В честь победы в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на минском военном кладбище был построен Александром Невским храм-памятник. На его стене висит мемориальная доска, на которой золотыми буквами высечены имена белорусских воинов (солдаты и офицеры 30-й артиллерийской бригады и 119-го Коломенского полка), погибших под Плевеном (Мельцар, Савачкін 1973: 26).

Позднее, в начале двадцатого столетия, в белорусской печати появляются статьи, посвященные освобождению славянских народов на Балканах. На страницах газеты "Наша Нива" освещаются события Балканской войны (1912 г.), в которых выражается сочувствие балканским славянам. Отзвук этой войны находит в стихотворении Янки Купалы "На вялікім свеце" ("В большом свете"), где совместное выступление балканских народов против общего врага рассматривается как пример освободительной борьбы.

Не только общность происхождения и родственность языков лежит в основе взаимоотношения и взаимодействия между нашими народами. В неизмеримо большей степени этому способствовал аналогичный или приблизительно одинаковый уровень социального, экономического и исторического развития. Историко-типологическое родство белорусской и болгарской литератур обусловлено многими важными моментами их исторических судеб. Из-за неблагоприятных историко-социальных условий обе литературы значительно задержались в своем развитии.

Белорусский народ, как и болгарский, долгое время находился под двойным гнетом: с одной стороны, русского самодержавия, с другой - польской шляхты (а в Болгарии политическое турецкое господство сочеталось с греческим духовным владычеством). У белорусов и у болгар не было самостоятельного государства, самостоятельной Церкви.

В начале ХIХ века болгарский народ был почти неизвестен. Слова "болгарин", "болгарский" встречались не очень часто в научной литературе, о прошлом и о языке болгар знали лишь немногие образованные люди (болгар считали татарским племенем, покорившим сербов, которое приняло их язык и нравы, или просто частью сербов). В одном из сочинений начала XIX века, например, отмечалось, что в болгарском языке к существительным прибавляется частица "та", грамматический смысл которой неизвестен.

Аналогична и судьба белорусского языка, который даже в начале XX века был запрещен и считался языком простонародным, мужицким. На нем не печатались книги, не издавались газеты, но он жил в народных песнях, в душе народной.

Предстояло доказать, что белорусский и болгарский языки - отдельные, самостоятельные, со своим грамматическим строем, с богатой лексикой, что на этих языках можно не только говорить, слагать нежные и грустные песни, но и создавать высокохудожественные произведения.

Предстояло доказать, что белорусский и болгарский языки - это древние славянские языки и что они имеют право на существование, что они еще скажут свое слово, и литература, созданная на этих языках, внесет свой достойный вклад в общую сокровищницу культуры, принесет " свой дар всему свету" (М. Богданович).

Существуют бесспорные доказательства этнической и языковой, культурной и литературной близости наших славянских народов. Однако проявление взаимодействий между белорусской и болгарской литературами - явление современное. Впервые термины "белорусская болгаристика" и "болгарская белорусистика" встречаются в научных трудах Георгия Вылчева (1970: 144-148; 1971).

О возрастающем интересе белорусских ученых и исследователей к болгарской литературе свидетельствуют работы: Н. Гилевича (1965; 1973а; 1973б: 179 -198; 1976: 218-233), В. И. Гончарова (1977; 1980; 1983), З. Снежко (1927: 181-188; 1929: 201-210) , В. М. Тимофеевой (1964: 15-162; 1979: 442-450; 1985: 402-410), Г. Е. Адамович (1982) и др.

В белорусской печати выходит ряд исследований по проблемам болгаро-белорусских взаимосвязей. Наиболее интересны среди них труды О. Охрименки (1958), В. Тимофеевой (1961), Л. Тимошковой (1961; 1963), Д. Мельцера (1973; 1982), В. Никифоровича (1973; 1979), А. Раковича (1974), В. Синенки (1974), М. Ларченки (1970; 1984), Р. Евтимовой (1976), Р. Станкевіч(1982а: 9; 1982б: 99-106; 1987: 3-5; 1990) и др.

В Болгарии наряду с Г. Вылчевым очень плодотворно работает в этой области Р. Евтимова, которая является автором первой диссертации, рассматривающей взаимодействия обеих литератур (Евтимова, 1977; 1978; 2000). Взаимодействиям обеих славянских литератур посвящены исследования и автора данной работы, опубликованные в болгарской и белорусской научной и периодической печати. Болгарские литературоведы имеют значительные успехи в сравнительном изучении взаимоотношений литератур.

Достаточно глубоко разработаны темы "Пушкин в Болгарии", "Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Толстой, Горький, Шевченко, Маяковский и болгарская литература", "Вазов, Славейков, Ботев и русская классическая литература", "Полянов, Смирненский, Вапцаров и советская литература". Но при этом нет ни одной работы, посвященной белорусским классикам, их рецепции в процессе болгарского литературного развития.

Раскрывая вопрос о генезисе рецепции творчества Купалы, Коласа и Богдановича в болгарской литературе, хронологически прослеживая эволюцию развития интереса к их творческому наследию в Болгарии, следует отметить отсутствие каких-либо непосредственных контактов. Хотя, по словам болгарского поэта Ангела Тодорова, имя Янки Купалы было "известно прогрессивно настроенной интеллигенции в Болгарии еще с 1910 года" (Тодараў, 1962:). Однако, первый перевод на болгарский язык был опубликован спустя тридцать лет. Поклонник русской классической поэзии, болгарский поэт Младен Исаев первым переводит стихотворение Янки Купалы "Алеся" в 1940 году (Росица: 12).

Сразу после революции 1944 года в Болгарии запрет на советскую (в том числе и на белорусскую) литературу был отменен и газета "Младежка искра" (№. 11, 25 ноября) опубликовала перевод стихотворения Купалы "Хлопчык і лётчык" под названием "Вземи ме, летецо юначен" (Купала, 1944:). Спустя два года академик Людмил Стоянов включает в антологию "Славянски поети" стихотворения "Я не паэта", ("Не съм поет"), "Хвалююцца морскія хвалі" ("Морето лазурно се плиска"), "К сонцу" ("Към слънцето") Янки Купалы и "Мой родны кут" ("Роден край"), "Дзярэўня" ("Село") Якуба Коласа, а в предисловии к антологии дает биографическую справку о жизни и творчестве народных поэтов Беларуси (Славянски, 1946).

Стихи Купалы и Коласа публикуются и в антологиях "Поэзия труда" (1947), "Поэзия победы" (1955), в которой Николай Антонов переводит лучшие стихи советских поэтов о войне. Дважды купаловская "Вечарынка" звучит в переводе на болгарский язык (Купала 1947: 12; Купала, 1957: 2).

Издательство "Народна култура" выпускает (1953 г.) первое отдельное издание стихотворения Купалы "Хлопчык і лётчык" ("Момче и летец") в переводе Димитра Статкова (Купала, 1953).

К 80-летию со дня рождения народных поэтов Беларуси выходят и первые сборники Я. Купалы и Я.Коласа (1962), которые знакомят болгарских читателей, хотя и фрагментарно, с творчеством песняров белорусской земли, с их яркой поэтической строкой, с философией и психологией их лирического героя (Купала, 1962а; Колас, 1962а).

К 80-летнему юбилею народных поэтов Беларуси болгарский поэт и переводчик Найден Вылчев публикует ряд переводов произведений Я. Купалы: "А хто там ідзе?" ("Кой там идва?") и "Я не паэта" ("Не съм поет") в газете "Литературен фронт" (Купала :1962б) ; "Мужык" ("Мужик") в газете "Работническо дело" (Купала: 1962в:); "Беларускім партызанам" ("На белоруските партизани") в газете "Народна армия" (Купала, 1962в) и отрывок из поэмы Якуба Коласа "Сымон - музыка" ("Музикантът Симеон") в журнале "Септември" (Колас, 1962б: с. 131-132).

Активно публикуются переводы произведений Я. Купалы и Я. Коласа в различных периодических изданиях: газетах "Село" "Българо-съветско единство", "Младежка искра", "Кооперативно село", "За кооперативно земледелие", "Работнически литературен фронт" ,"Народна армия", "Работническо дело" ,"Литературен фронт", "Вечерни новини" ,"Турист", "Български воин", "Народна войска", "Земеделско знаме", "Септемврийче", а также в сборниках "Росица" (1940), "Славянски поети" (1946; 1964), "Поезия на труда" (1947), "Жената в социалистическите страни" (1951), " Природа" (1954), " Поезия на победата" (1955), "Антология на световната любовна лирика" (1967, 1978), "Слушайте, другари потомци" (1967), "Антология. Славянски поети ХХ век" (1980). Издательство "Народна култура" публикует трилогию Я. Коласа "На ростанях" в переводе К. Георгиева (Колас, 1963). Антология "Белоруски разкази" (1968) открывается рассказами Я. Коласа.

Новый этап в развитии болгаркой рецепции творчества Янки Купалы и Якуба Коласа начинается с юбилейного для белорусских народных поэтов 1982 года. Тогда в Болгарии широко отмечается 100-летие со дня рождения белорусских классиков. Болгарское издательство "Народна култура" в серии "Мировая классика" выпускает большим тиражом сборник избранных произведений Я. Купалы и Я. Коласа. (Купала, Колас 1982).

Этот сборник, вместе со сборниками 1962 года, а также сборник стихотворений М. Богдановича (1984) и новое издание "Могъщият триптих. Избрани стихове от беларуски поети. Янка Купала, Якуб Колас, Максим Багданович" (2002) явились главным предметом нашего исследования переводов произведений белорусской классики на болгарский язык. В них включены многие переводы их произведений, которые в значительной мере расширяют представление болгарского читателя о белорусской поэзии.

© Роза Станкевич
=============================
© Електронно издателство LiterNet, 16.09.2005
Роза Станкевич. Янка Купала, Якуб Колас и Максим Богданович в Болгарии. Варна: LiterNet, 2005